Бессменный агент Марии Шараповой американец Макс Айзенбад рассказал спецкору "СЭ" о том, что экс-первая ракетка мира будет делать в олимпийском Сочи, о ее возвращении на корт после травмы, взаимоотношениях с близкими людьми и о многом другом.
Владас ЛАСИЦКАС из Мельбурна
– Пойдем, сядем на солнышке, ведь в это кафе меня не пустят: аккредитация не подходящая! – сказал мне Макс.
Ну не удивительно ли? Оказалось, что для одного из самых влиятельных теннисных агентов в мире и бессменного "оруженосца" Марии Шараповой в "Мельбурн Парке" открыты далеко не все двери.
Мы нашли свободный плетеный столик, и Айзенбад, крайне редко дающий обстоятельные интервью, кивнул головой. Словно дал отмашку задать первый вопрос.
– Как получилось, что Шарапова в феврале поедет в Сочи в качестве корреспондента американской телекомпании NBC?
– Телевизионщики сами вышли на нас. Меня их предложение заинтересовало, я рассказал о нем Марии, и она была в восторге. После чего мы заключили соглашение.
– Шарапова пробудет в Сочи всего неделю – с 3 по 9 февраля. То есть застанет лишь пару дней самой Олимпиады…
– На самом деле основную работу ей предстоит сделать еще до начала Игр. Задача Марии – подготовить для американских зрителей три сюжета о городе Сочи, его достопримечательностях, привычках жителей и так далее. После этого мы улетим в США, где начнется подготовка к следующим теннисным турнирам.
– Журналисты все чаще спрашивают Шарапову о ее отношениях с болгарским теннисистом Григором Димитровым. На ваш взгляд, эта шумиха ее не отвлекает?
– Мне так не кажется. Все прекрасно знают, что любому известному человеку личная жизнь дается непросто, поэтому вдвойне приятно видеть Марию счастливой. На самом деле они с Григором долгое время держали в секрете свои отношения, но в один прекрасный день папарацци их все-таки застукали (улыбается). Ну что тут поделаешь?
ОБ ОПЕРАЦИИ РЕЧИ НЕ ШЛО
– Нынешний Australian Open завершился для Шараповой поражением в четвертом круге от Доминики Цибулковой. Вы чего-то подобного ожидали? Все-таки из-за проблем с плечом Мария не играла почти полгода, а в начале сезона провела всего три матча в Брисбене.
– Перед началом Australian Open я прежде всего был счастлив, что она опять здорова и может играть. Это было самое важное. Занервничал уже здесь, в Мельбурне, – по ходу встречи второго круга с Карин Кнапп. Этот поединок, проходивший в сорокаградусную жару, Мария выиграла со счетом 10:8 в третьей партии, но борьба отняла у нее много сил, и энергии на дальнейшие матчи уже особо не было. В этом Марии не повезло.
Но вот все остальное доставило только позитивные эмоции. Причем мне кажется, что и до Australian Open – в Брисбене – Шарапова сыграла здорово. Помню, удивило, что в полуфинале с Сереной Уильямс она смогла показать высокий уровень игры, несмотря на столь долгое отсутствие. Это дало на-дежду, что ближе к лету Мария наберет стопроцентную форму.
– Когда вы узнали, что у Шараповой опять возникли проблемы с плечом?
– Гораздо раньше, чем все остальные (улыбается). Плечо дало о себе знать еще весной на турнире в Мадриде (там Шарапова проиграла в финале Серене Уильямс. – Прим. В.Л.). Из-за этого пришлось сняться с четвертьфинала на следующем турнире в Риме. Плюс очень непросто Марии далась вторая неделя Roland Garros. В те дни в Париже стояла прохладная погода, мячи от этого становились тяжелее, и боль с каждым ударом усиливалась.
По большому счету, Шарапова не должна была играть на Уимблдоне, но все-таки полетела в Лондон. Хочу подчеркнуть: это было ее собственное решение. Хотя ситуация была тяжелой, Мария не из тех, кто жалуется на боль.
– А вы, Макс, отговаривали ее от поездки на Уимблдон?
– У Марии достаточно большая команда, в которой есть люди, которые отвечают за ее здоровье. В подобные вопросы я стараюсь не вмешиваться – это не мой фронт работы. К тому же она сама хотела сыграть. Хотя, возможно, если бы пропустила Уимблдон, то смогла бы полностью восстановиться к US Open.
Но самое главное во всей этой истории – то, что проблемы с плечом оказались относительно несерьезными. Не такими, как несколько лет назад, когда ей даже понадобилась операция. Сейчас ей просто необходимо было взять паузу в выступлениях. Одна беда: именно такие паузы она очень не любит.
– В данном случае не было даже намека на то, что может понадобится хирургическое вмешательство?
– Вероятность подобного развития ситуации была нулевой.
С ГРЕНЕФЕЛЬДОМ ВСТРЕЧАЛИСЬ МАРИЯ И ЮРИЙ
– В последние несколько месяцев Шарапова впервые за карьеру столкнулась с тренерской чехардой. Кто решил расстаться с Томасом Хогстедтом? Она сама?
– Для нас это расставание стало сюрпризом. После Уимблдона Томас пришел и сказал, что по ряду личных и семейных причин больше не может путешествовать с Марией и вынужден прекратить работу. Мы, если честно, не представляли, что подобное может случиться. Тем более что Шарапова не любит менять тренеров и всегда работает с одной и той же командой на протяжении долгого времени. А тут… Мы не были готовы к такому развитию событий.
– Как возникла идея пригласить Джимми Коннорса?
– Поскольку нам важно было найти тренера достаточно быстро, Мария решила, что нужно позвать человека, которого она прекрасно знает. У нее были неплохие отношения с Коннорсом, вот мы и решили попробовать, посмотреть, как пойдет дело. Но плечо в тот момент сильно болело, и мы до конца не знали, сможет ли Мария выступить на US Open. Все это не способствовало развитию их сотрудничества. Такие вещи обычно остаются за кадром. Поэтому мы особо ситуацию не комментировали.
– В итоге сотрудничество с Коннорсом оказалось скоротечным. Как после этого возникла кандидатура голландца Свена Гренефельда?
– Свен был в нашем списке. Марии нравятся тренеры, которые работали с теннисистками, часто игравшими против нее. К тому же Гренефельд – очень опытный наставник.
Самое смешное, что лично я вообще не считал приглашение Свена возможным вариантом. К тому же у него была отличная работа. Но как только такой вариант был озвучен, заинтересованность в сотрудничестве выказали все стороны. Я позвонил Свену, после чего Мария и ее отец Юрий встретились с ним. И им понравилось то, что они услышали.
– Вас не удивило, что спустя несколько месяцев в Тур вернулся и Хогстедт, начавший работу с Каролин Возняцки?
– Абсолютно не удивило.
ПАПА, ТЫ МНЕ НУЖЕН
– В свое время спарринг-партнер Марии белорус Владимир Волчков несколько раз отказывался от интервью, ссылаясь на то, что ему запрещено отвечать на вопросы журналистов. Тот же Хогстедт просил подождать до окончания турнира, прежде чем соглашался на беседу. Им и впрямь было запрещено общаться с прессой?
– Да. Мария – единственный человек из всей команды, кто общается с журналистами. Тренеры должны держать рот на замке. Так было всегда. Даже ее отец никогда не давал интервью. Мне кажется, что это правильно. Ведь именно Мария выходит на корт, выигрывает или проигрывает матчи.
Конечно, после каких-то больших побед мы позволяем наставникам выйти к прессе, но это скорее исключение. У нас есть определенные правила, которые позволяют поддерживать здоровый климат внутри команды. Даже я очень редко общаюсь с журналистами. Просто вы меня здесь окончательно прижали (смеется).
– Когда в прошлом году перед US Open Юрий Шарапов появился вместе с Марией на одной из тренировок, болельщики сразу же решили, что он возвращается в команду своей дочери. Что значило его появление?
– В тот момент у нас как раз последовали изменения в команде, и Мария позвонила Юрию (он в тот момент катался на лыжах). Сказала: "Папа, приезжай, ты мне нужен". Тут нужно понять: пусть Юрий не путешествует больше с Марией, он по-прежнему достаточно сильно вовлечен в ее теннисные дела.
– Для вас стало неожиданностью, что Юрий несколько лет назад принял решение немного отойти в сторону?
– Нет. Он – один из самых умных людей, которых я встречал. Просто гений. Юрий всегда принимает правильные решения. В 2008 году именно здесь, в Мельбурне, когда Мария выиграла Australian Open, он сообщил, что отныне и до конца жизни станет просто ее папой, а сам будет кататься на лыжах. Все-таки Мария уже повзрослела, и ему становилось все тяжелее и тяжелее руководить ею.
Отношения отца и дочери всегда стояли для Юрия на первом месте, поэтому он и принял решение уйти из команды. Хотя если мы посмотрим сейчас на теннисный мир, то увидим, что многим родителям не удается сделать такой шаг.
С ТАРПИЩЕВЫМ У НАС ОТЛИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
– Запланировано ли в этом году участие Шараповой в Кубке федерации?
– Надо поговорить на эту тему с Шамилем (Шамиль Тарпищев – президент Федерации тенниса России. – Прим В.Л.).
Мария любит играть за свою страну в Кубке федерации, но я вижу, что болельщикам да и всем остальным достаточно тяжело понять, почему она приезжает в команду не так часто, как им этого хотелось бы. Но у игроков есть определенные обязательства перед турнирами, и их приходится выполнять. К тому же участие в Fed Cup подразумевает дополнительные затяжные путешествия и смену покрытия, что не очень хорошо для физического состояния Марии, да и всех других теннисисток.
Могу сказать одно: Олимпиада-2016 в Рио-де-Жанейро остается для Шараповой главным приоритетом. Она очень сильно хочет завоевать золотую медаль для России. В связи с чем нам предстоит обсудить с Тарпищевым варианты ее участия в Кубке федерации.
– Насколько хорошо сейчас налажен контакт между ФТР и командой Шараповой?
– Мы созваниваемся, общаемся. У нас очень хорошие отношения с Тарпищевым. Он всегда открыт для обсуждений, и мы отлично провели вместе время на Олимпиаде в Лондоне. Многие почему-то считают, что у нас, наоборот, нет никаких отношений, но это неправда. Возможно, в начале карьеры Марии мы общались не так часто, но ситуация изменилась. Тарпищев поддерживает каждый шаг Шараповой, и это здорово.
– А какова ситуация с участием Марии в "Кубке Кремля"?
– К сожалению, нынешние сроки проведения "Кубка Кремля" не устраивают не только Шарапову, но и остальных ведущих игроков. Надеюсь, в итоге сроки изменятся, и тогда Мария с удовольствием приедет.
Я ОТВЕЧАЮ ЗА ВЫБОР РЕСТОРАНА
– В ваших отношениях босс – именно Шарапова?
– (Смеется.) В каких именно аспектах? Например, решение играть или не играть из-за травмы тот или иной турнир принимают она сама, ее папа и та часть команды, которая отвечает за ее здоровье. Но у нас с ней есть еще и бизнес-отношения, связанные с развитием и продвижением бренда Шараповой. Там она точно босс! Мария говорит мне, как она видит ту или иную ситуацию и что хочет в итоге получить, а мое дело – все это осуществить. Мы легко находим общий язык. По-другому и быть не может: все-таки мы сотрудничаем с того момента, когда ей было 11 лет.
– А есть что-то, где босс – вы?
– В вопросах выбора ресторана для ужина (смеется).
– Готовы развеять слухи о том, что Мария, с детства живущая в Америке, в принципе могла бы играть и под флагом США?
– Такого варианта никогда не существовало.
– А вы хотя бы как-то затрагивали с Шараповой тему того, как долго она планирует выступать?
– Не думаю, что мы увидим ее на корте в 35-летнем возрасте. Но пока Мария здорова и ей интересно соперничество – она будет играть. До Рио-2016 Шарапова точно не планирует завершать карьеру. А если ей удастся избежать травм, то я вижу ее в Туре и после тех Игр.
| 
